Экономический подъем в Германии в период после Второй мировой войны

«Немецкое экономическое чудо» не было чудом, так как предпосылки для быстрого подъема западнонемецкой экономики после Второй мировой войны возникли как раз до войны и в военный период. Кроме того, имевшемуся подъему благоприятствовала сложившиеся в первые послевоенные годы ситуация на международном экономическом рынке, поскольку и в других странах запад­ного капитализма в то время отмечались бы­стрые темпы роста.

Для того чтобы понять, какие историчес­кие предпосылки сделали возможным быст­рый подъем западной экономики, следует обратиться к мировому экономическому кри­зису 1920-х гг. XX в. Он привел к тому, что на международном уровне денежный капитал и сбережения обесценились. Производствен­ные же мощности фактически не были загру­жены. Так как во время кризиса международ­ные торговые связи повсеместно наруши­лись, во всех западных промышленных об­ществах приходилось содействовать разви­тию спроса на отечественную продукцию. Преимущественно такое содействие происхо­дило путем повышения государственных рас­ходов: в США, например, через введение про­граммы New Deal, в Германии, прежде всего, за счет строительства автотрасс. С 1936 г. на­чалась стабилизация немецкой экономики пу­тем увеличившихся расходов на вооружение. С этого момента подготовка к войне велась систематически. Это создало рабочие места и обеспечило опору режиму во время демог­рафических кризисов. Первоначально прави­тельство рассчитывало на молниеносную войну. Однако эти ожидания на практике ока­зались ошибкой. Уже в 1941 г. в Германии не хватало рабочей силы. Поэтому в немецкой экономике принудительно использовали труд рабочих с оккупированных территорий и во­еннопленных. Дополнительно к производ­ственным работам привлекались пожилые или не подлежащие призыву немецкие муж­чины, а также женщины. Принудительно ра­ботающих и военнопленных очень плохо кор­мили, поэтому их производительность труда была невысокой. Кроме того, лишь немногие из них имели прежде опыт работы в совре­менных производственных цехах. Это озна­чало, что, хотя на предприятиях повсемест­но было необходимо внедрять технический прогресс, в производстве приходилось ис­пользовать труд неквалифицированной рабо­чей силы и обходиться без специалистов. Необходимость в наличии специалистов ста­ла еще более актуальной с окончанием фазы немецких побед и, следовательно, с умень­шением потока военнопленных. В последние годы в производстве использовался даже труд заключенных в концентрационные лагеря, не уничтоженных сразу же по прибытии.

Для темы нашей статьи важны результа­ты развития немецкой военной экономики:

1) 
в военные годы возникли и были введе­ны в производственный процесс многие но­вые технологии. Так как методы и знания для новых производственных технологий не были разрушены бомбардировками, Герма­ния к концу войны была одной из всемирно ведущих технологических стран. Хотя США в технологическом плане имели отрыв еще несколько десятилетий, однако в сравнении с лидирующей долгое время Великобритани­ей Германия приобрела к концу войны ощу­тимое преимущество, поскольку британские предприниматели долгое время полагались на свои гарантированные области сбыта в Содружестве и поэтому отказывались от си­стематического развития новых технологий;

2) 
в то же время число квалифицирован­ной рабочей силы в конце войны в западных оккупационных областях было даже выше, чем до войны, потому что сюда мигрировали большие потоки беженцев;

3) 
в национал-социалистический период было принудительно образовано большое ко­личество картелей. Хотя оккупационные силы пытались разъединить картели, их кон­центрация в промышленности и банковском деле по-прежнему существовала. Это во мно­гом облегчило конкуренцию на мировом рын­ке в послевоенное время;

4) 
демонтаж промышленных установок западными силами был относительно невы­сок. В то время как Советский Союз приказал демонтировать на своей оккупационной тер­ритории, позже ГДР, около 10% всех промыш­ленных установок, в западной части Германии было демонтировано только 3-4%. Фактичес­ки инструментальное оснащение Германии в 1945 г. было на 33% выше, чем в 1938 г., в то время как во Франции - только на 9%;

5) 
после войны в США было принято ре­шение способствовать как можно более широкой стабилизации западной Европы в политическом смысле, чтобы создать поли­тический бастион против Советского Союза. С 1946 г. антигитлеровский альянс перерас­тает в «холодную войну». На базе так назы­ваемого плана Маршалла восстановление Европы (в денежном отношении) поддержи­валось США. Экономическое значение пла­на Маршалла для немецкого восстановления меньше, чем традиционно предполагается: с 1949 по 1952 гг. средства из этого плана фи­нансировали только чуть более 5% всех ин­вестиций. Тем не менее это не снижает по­литического значения программы помощи: она содействовала интеграции западной Гер­мании в блок западных сил;

6) 
в первые годы после войны не было хорошо организованных профсоюзов. Во вре­мена национал-социализма профсоюзы были запрещены, многие их руководители убиты или бежали за границу. За незначительными исключениями в первые послевоенные годы фактически не было забастовок и, как след­ствие, не наблюдалось и повышения зарплат. Прибыли предприятий были высокими и быстро росли;

7) 
важный базис для экономического подъема создала денежная реформа 1948 г. К концу национал-социализма немецкое го­сударство увязло в долгах, а за счет финанси­рования войны кредитная система была пол­ностью разрушена. В то время в Германии почти повсеместно товар обменивался на товар, причем сигареты были всеми призна­ваемым платежным средством. Денежная реформа была проведена США, где даже были напечатаны и тайно доставлены в за­падную Германию новые денежные знаки.

В центре денежной реформы было обес­ценивание всех денежных средств более чем на 90%о. Вкладчики потеряли почти все свои активы, предприниматели и другие должни­ки были фактически освобождены от уплаты долгов. Сразу же на следующий день после валютной реформы в магазинах появились то­вары, которых не было долгое время. Произ­водство велось уже три года, только не суще­ствовало надежных в экономическом плане денежных отношений и, следовательно, не было и предложения. В первые месяцы пред­приятия также имели хорошую прибыль и за счет того, что, хотя цены сразу же стали сво­бодными, положение о неизменности зарп­латы было отменено только спустя пять ме­сяцев. Таким образом, в этот период стали возможными очень высокие доходы;

8) собственный экономический подъем произошел в 1950 г. В течение этого года про­изводство промышленности в западной Гер­мании увеличилось больше чем на треть. Причина однозначна: в июне 1950 г. началась война в Корее, что привело к быстрому рос­ту спроса на основные средства производ­ства, и не только в Германии, но и в США.

Повсеместные предпосылки для ста­бильного экономического подъема были со­зданы в июле 1944 г. Тогда в небольшом мес­течке Bretton Woods в Новой Англии собра­лись представители альянса, чтобы обсудить новую денежную реформу. В противовес предложению Дж. М. Кейнса о создании но­вой мировой валюты выступил Г.Д. Вайт с программой правительства США. Эта про­грамма позиционировала доллар как между­народную ведущую валюту. Для предмета нашей статьи важно, что обменные курсы устанавливались в твердом соотношении по отношению к доллару. Краткосрочные про­блемы одной валюты могли быть решены за счет кредитов Международного Монетарно­го Фонда. Правительство США брало на себя обязательство предоставлять иностранным центральным банкам по требованию золото в обмен на доллары. В 1944 г. резервы золота США были так обширны, что никто даже не мог представить, что США когда-нибудь не будет иметь в своем распоряжении достаточ­ного количества золота, чтобы отвечать по обязательствам. До тех пор пока нельзя было спекулировать на колебаниях обменных кур­сов, у правительств была возможность брать высокие кредиты, чтобы, например, строить социальное государство. Это произошло в большинстве западных промышленных госу­дарств, в том числе и в ФРГ.

В ретроспективе период между 1944 и 1974 гг. во Франции называют сегодня «трид­цать блестящих лет». В критической социо­логии говорят в целом об исторической фазе «фордизма». Термин связан с американским промышленником Г. Фордом, который одним из первых ввел на свой автомобильной фаб­рике в 1920 гг. конвейер и сделал возможным массовое производство автомобилей. Он хо­рошо понимал, что сбыт продукции про­изойдет только в том случае, если появятся новые слои покупателей, и проводил в жизнь принцип высоких зарплат. Соглас­но мнению Г. Форда, каждый рабочий его фабрики должен быть в состоянии купить модель Т, самую простую автомодель. Таким образом, благодаря «фордизму», с одной сто­роны, заговорили о стратегии массового про­изводства и повышении зарплат, но также по­степенно начали понимать, что все больше сфер воспроизводства, то есть труда стали вовлекаться в рыночную деятельность. В ко­нечном итоге, «фордизм» относится к опре­деленной политической стратегии, направ­ленной на развитие социального государства. Это развитие существовало в первые три де­сятилетия после войны во всех западных про­мышленных государствах.

В ФРГ повышались зарплаты и развива­лось социальное государство. Многие гово­рили о «модели Германия» и подразумевали под этим социальное рыночное хозяйство без крупных конфликтов. Критики указывали на то, что в ФРГ не существовало настоящей пар­ламентской демократии, а доминировала кан­цлерская демократия и общество не было ли­беральным. По общепринятому мнению, за- паднонемецкая система превосходила вос - точнонемецкую прежде всего потому, что ус­ловия жизни улучшились почти для всех. Очень многие рабочие семьи строили соб­ственные дома: выгодные кредиты, уверен­ность в будущем росте зарплат и высокая сте­пень собственной производительности тру­да позволяли им становиться домовладель­цами.

Базисом социальной рыночной эконо­мики были очень высокие доходы в 50-е и ранние 60-е гг. В 1951 г. профсоюзы горнодо­бывающих предприятий получили право уча­стия в принятии решений. В 1952 г. был ут­вержден закон, гарантирующий профсоюзам право участия в принятии решения предпри­ятий. Так как сохранялась полная занятость населения, профсоюзы могли настаивать на зарплатах, которые в первый раз повлияли на некоторое смещение прибылей в пользу ра­бочего класса. В этой ситуации правитель­ство ФРГ под нажимом промышленного сек­тора заключило в 1955 г. договор с итальянс­ким правительством об отправке рабочей силы в ФРГ. Прибывших называли «гастар- байтеры» (гостевые рабочие); при этом пред­полагалось, что они будут находиться на тер­ритории Германии ровно столько, сколько в них будет потребность. Когда правительство ГДР в 1961 г. приказало укрепить границы между ГДР и ФРГ с помощью стены, суще­ствовавший до этого регулярный приток ра­бочей силы из ГДР прекратился. Поэтому в том же году правительство ФРГ заключило также договоры с Португалией, Испанией и Турцией об отправке «гостевых рабочих». Не­смотря на это, ситуация на рынке труда про­должала оставаться напряженной и профсо­юзы по-прежнему были способны отстаивать интересы трудящихся.

Как раз во время консервативных пра­вительств продолжалось строительство со­циального государства. Уже в 1955 г. была введена так называемая динамическая пен­сия. Это означало, что величина пенсии не рассчитывалась больше от длительности уп­латы членских взносов и величины доходов за период занятости. Сейчас устанавливались дополнительные доплаты, которые должны были ориентироваться на увеличение зарп­лат. Другой важной реформой стал принятый в 1962 г. Федеральный закон о социальной помощи. Этим законом всем гражданам ФРГ, не имевшим других доходов, предоставля­лось право на необходимое для жизни посо­бие. В то время предполагалась, что речь на­верняка идет о небольшом количестве нуж­дающихся в этом пособии, например о жен­щинах с детьми, которые после развода не получали еще пособие от отца, о трудящих­ся, которые не могли найти на данный мо­мент работу и претендовать на пособие по безработице. Существовали и другие рефор­мы: реформа уголовного права с новыми ин­струкциями для тюрем; психиатрическая ре­форма, которая способствовала тому, что мно­гие психически нездоровые люди не содер­жались больше в медицинских учреждениях, а получали надлежащий уход на квартирах. Эти реформы стали возможными, так как рос­ли государственные доходы. И кроме того, правительства западных стран стремились представить западную экономику как более качественную систему. Развитие социально­го государства было, таким образом, отчасти политической стратегией в борьбе противо­положных систем во время холодной войны.

В 1966-67 гг. наступил первый кризис послевоенной конъюнктуры. Некоторые предприятия обанкротились, и в первый раз после войны достаточно большое количество людей оказалось без работы. В марте 1967 г. 2,5% трудящихся были безработными, до 1969 г. доля безработных снова снизилась до 0,8%. Сегодня безработица в Германии со­ставляет 10%, а в некоторых регионах 20%, однако в те времена даже очень незначитель­ные цифры означали большой шок, потому что в то время никто не рассчитывал на безрабо­тицу Как раз в 1966 г. ХДС под руководством JI. Ерхарда проиграла на выборах. В первый раз в правительстве приняли участие соци­ал-демократы. Кризис был быстро преодо­лен. Это стало возможным прежде всего потому, что государство увеличило расхо­ды на создание рабочих мест. После кризи­са предприятия получали прибыль от того, что трудящиеся, боясь увольнений, смири­лись с введением системы работы в три смены, больничные листы снова сократи­лись.

Во времена большой коалиции между ХДС и СПГ доминировала точка зрения, со­гласно которой проводимая министром Шил­лером кейнсианская экономическая полити­ка могла снова оживить конъюнктуру путем увеличения государственных расходов в пе­риод кризиса. Поэтому возникло представле­ние о том, что, имея правильную правитель­ственную политику, можно преодолеть все экономические трудности. В ФРГ наступила фаза, при которой возникла необходимость пользоваться возможностями государства по планированию экономического и обществен­ного развития. Многие ученые приглашались к сотрудничеству, чтобы проконсультировать правительство и в первую очередь - в облас­ти экономической политики. В 1966 г. был впервые созван экспертный совет, орган из ученых-экономистов, который должен был консультировать правительство. Особым эле­ментом новой политики была так называе­мая «обговорённая акция». Речь шла о регу­лярном согласовании экономической полити­ки между правительством, предприятиями и профсоюзами. «Обговорённая акция» долж­на была помочь как можно глубже вовлечь в сотрудничество профсоюзы, с тем чтобы они отказались от требований повышения зарп­латы в связи с ростом доходов.

В 1968-1969 гг. в Европе начались сту­денческие волнения и череда так называемых диких стачек, то есть забастовок рабочих, ко­торые не были организованы профсоюзами. Как студенческие волнения, так и забастовки во Франции и Италии были намного острее, чем в Германии, однако и здесь студенты тре­бовали проведения реформы университетов, а рабочие - улучшения условий труда и по­вышения зарплаты. Профсоюзы опасались за свои пошатнувшиеся устои, поэтому потре­бовали в 1970 г. существенного повышения зарплат. Это стало возможным, так как пред­приятия снова имели высокие доходы.

Важнейшим результатом молодежных протестов стало начало критических дебатов об историческом прошлом Германии. Если раньше националсоциализм и уничтожение миллионов людей в концентрационных ла­герях представлялись как дело А. Гитлера и нескольких нацистов и многие военные слу­жащие сохранили свои должности после вой­ны, то сейчас началась широкая дискуссия об участии населения в диктатуре. Сегодня к числу трудностей, связанных с объединени­ем Германии, относят как раз тот факт, что в ГДР никогда не существовало такой дискус­сии.

В отличие от конца 1960 г. быстрое оз­доровление экономики после кризиса 1966— 67 гг. не объясняется сегодня исключительно удачной экономической политикой. Вместо этого часто подчеркивают, что быстрое раз­витие стало возможным, потому что струк­тура немецкой экономики была очень хоро­шо интегрирована в мировой рынок. Во вре­мя длительной фазы подъема с 1946 г. мно­гие отрасли западнонемецкой промышленно­сти стали ведущими на международном уров­не: в первую очередь, отрасли машинострое­ния и автомобилестроения.

Несмотря на быстрое оздоровление эко­номики, в ретроспективе можно установить, что в 1966-67 гг. наметились некоторые труд­ности, которые в середине 1970 гг. прояви­лись в полном объеме. С одной стороны, вре­мя инвестиций в предприятия, разрушенные в годы войны, повсеместно закончилось. Так­же была фактически завершена программа восстановления жилого сектора. Кроме того, в это время - и эта ситуация считается ин­тернациональной - не было введено ни од­ной революционно новой технологии. В ФРГ постепенно ослабел рост производительно­сти труда. Специалисты объясняли данный факт упущениями в образовательной полити­ке. Хотя программы по привлечению рабо­чей силы из других стран в некоторой степе­ни восполнили имеющийся недостаток тру­довых ресурсов, все же нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что это были, в основном, крестьяне без опыта в промышленном про­изводстве. В ФРГ воздерживались от того, чтобы предоставлять детям из рабочих семей более качественное образование. Пополнение производства квалифицированными специ­алистами из ГДР фактически прекратилось. С середины 1960 тт. недостаток специалис­тов становится все более очевидным. Книга «Катастрофа образования» указала на суще­ственное отличие Германии от США, где пос­ле успешной миссии спутника СССР самим государством систематически поддержива­лось естественно-научное и техническое об­разование. С 1968 г. в ФРГ возникают попыт­ки сделать среднее специальное образование более доступным для детей из рабочих семей. Кроме того, с 1968 г. планируется и впослед­ствии открывается несколько университетов.

В 1974 г. как в ФРГ, так и в других капи­талистических промышленных странах закан­чивается длительный конъюнктурный рост послевоенного периода. Следует назвать, прежде всего, два события, которые ознаме­новали собой начало ожесточенной между­народной конкуренции, иначе говоря, глоба­лизации. Первым из этих событий стало пре­кращение действия системы Bretton Woods, вторым - «нефтяной шок». В 1973 г. США отказались от своего заключенного в 1944 г. в Bretton Woods обязательства обменивать доллар на золото. То, что в 1944 г. считалось едва ли возможным, тем не менее произош­ло: денежные резервы США существенно со­кратились. Это объясняется, в первую оче­редь, следующими причинами:

•  расходы на войну во Вьетнаме;

•  значительные на тот период выплаты правительствам развивающихся стран, за счет которых США пытались воспрепятствовать их политическому присоединению к возглав­ляемому СССР оппозиционному блоку;

•  золото не могло добываться настоль­ко быстро, чтобы США были в состоянии по­полнять свои резервы по прежним ценам;

•  экономический подъем Японии и ФРГ, который привел к тому, что эти страны по сравнению с США имели постоянное пере­производство товаров. Немецкая марка в на­чале 1970 г. по отношению к доллару оцени­валась ниже номинальной стоимости. После того как в 1973 г. привязанность обменных курсов к доллару была отменена, обменный курс немецкой марки по отношению к дру­гим важным валютам вырос за три месяца в среднем на 20%.

Из-за подорожания нефти по решению стран-членов ОПЕК в 1974-75 гг. повыси­лись цены как на продукцию, так и на морс­кой транспорт, Темп роста мирового произ­водства стал ниже, также сократился объем мировой торговли.

На внутренних рынках наступила безра­ботица. Под нажимом профсоюзов прави­тельство ФРГ закончило в 1974 г. программу найма гастарбайтеров, в результате чего те­перь в ФРГ проживает гораздо больше инос­транцев, чем когда-либо прежде: если рань­ше гастарбайтеры время от времени уезжали домой, рассчитывая позже на возвращение, то теперь при потере рабочего места они пытались любой ценой остаться в стране. Многие привозили с собой семьи.

С 1974 г. владельцы капиталов все боль­ше склоняются к инвестированию в рынки капиталов и сокращают свои инвестиции в производство. Развивающимся странам, в первую очередь, странам Южной Америки, в то время были предложены очень выгод­ные кредиты банками ведущих экономичес­ких государств. Инвестировали не только в международные кредитные рынки, так как с освобождением обменных курсов возникла возможность спекулировать на изменениях валютных курсов. Одновременно появляют­ся регулярные рынки дериватов, финансовых инструментов, сдерживающих риск колеба­ний обменных курсов. Владельцы капиталов хотели воспользоваться новыми шансами получения доходов на финансовых рынках в полной мере и требовали от своих прежних правительств освобождения перемещения капиталов. Одно за другим правительства ведущих капиталистических стран уступали этому нажиму. Тем самым они создали пред­посылки для взрыва финансовых рынков, экономическое доминирование которых яв­ляется особой характеристикой современной фазы капитализма. Это развитие стало воз­можным за счет принятия политических ре­шений и поддерживалось в огромной степе­ни за счет развития телекоммуникаций.

Со времен мирового кризиса в середине 1970 гг. как в ФРГ, так и в других западных промышленных государствах политика суще­ственно меняется. Некоторые ее признаки приводятся нами в заключении статьи:

1)  с освобождением движения капиталов все правительства оказались вынужденными обеспечить стабильность национальных ва­лют, так как национальная валюта не пользо­валась спросом на международном валютном рынке. Это означает, что государственная за­долженность должна быть ограничена. Тем самым финансирование реформ на кредит­ные средства, весьма распространенное прежде, стало намного сложнее. Вместо это­го государственные расходы стали снижать­ся. Это происходит, в первую очередь, за счет упразднения социальных услуг, следствием которого является и изменение официально­го отношения к бедным. Если в течение 60-х гг. государство пыталось интегрировать бед­ных в общество за счет различных программ, то сегодня в центре социальной политики стоит дисциплина. Несмотря на высокую без­работицу в ФРГ, к безработным относятся сегодня так, как если бы они не хотели рабо­тать;

2) национальные государства сейчас все больше конкурируют за месторасположение своих предприятий. Фактически производ­ственные отрасли, в которых занята неква­лифицированная рабочая сила, больше не конкурентоспособны на международном уровне. С начала 1980-х гг. в ФРГ едва ли имеются рабочие места для неквалифициро­ванной рабочей силы; упразднено также тек­стильное производство. За счет выгодных налогов и так называемого гибкого графика работы пытаются удержать предприятия в стране или привлечь инвесторов;

3)  хотя национальные государства по- прежнему пытаются контролировать мигра­цию рабочей силы в государственную об­ласть, фактически мы имеем сегодня между­народный рынок труда. Таким образом, ра­бочие силы в ФРГ конкурируют, например, с рабочими силами в Индии, Китае или Румы­нии;

4)  фактически вступившая в силу меж­дународная конкуренция сузила игровое про­странство для политики, однако не устрани­ла его полностью. То, что оно так мало ис­пользуется, во многом связано с тем, что Фе­деральный банк и в настоящее время также Европейский центральный банк подчинили требованию стабильной валюты все другие экономические цели. Сюда же относится вли­яние так называемой неоклассической шко­лы экономической науки на средства массо­вой информации. Фактически сегодня в ши­роких слоях населения распространено мне­ние о том, что важнейшая задача политики - сделать расположение производств и услуг в Германии конкурентоспособными в полити­ческом смысле. Во времена правления Вили Брандта цель политики в ФРГ формулирова­лась следующим образом: «как можно боль­ше демократии»; сегодня едва ли имеются содержательные цели. Не только в экономи­ке, но также и в политике конкурентоспособ­ность стала высшим принципом.

Как в других развитых промышленных обществах, так и в ФРГ неоклассическая по­литика повлияла на растущее неравенство до­ходов и нищету.